V. Ранние источники на русском языке
«Киргизская степная газета», являясь казахоязычным приложением к омской газете «Акмолинские областные ведомости», была местом межкультурного диалога. В ней активно публиковались Алихан Букейханов, Жусуп Копеев и, возможно, родственник Букейханова Шахин-Герей. Но бóльшая часть материалов исходила от русских востоковедов – В.В. Григорьева, В.В. Радлова. Н.И. Ильминского, Н.П. Остроумова, А.В. Васильева и А.Е. Алекторова. Их главной целью было отстаивание царской обрусительной политики, и в первую очередь они стремились вбить клин между казахами и их соседями-мусульманами. Они писали статью за статьёй, подчёркивая преимущества русского образования по сравнению с мусульманским и предостерегая казахов против коварных намерений купцов-мусульман и мулл из татар и сартов[1]. Некоторые из русских востоковедов зашли так далеко, что разжигали межэтнические конфликты, распространяя лживые истории – например, утверждали, что татары считают казахов (киргизов) потомками татар, не имеющими собственных предков[2].
Несмотря на пропагандистские усилия русских востоковедов, «Киргизская степная газета» стала катализатором национальных идей, познакомив своих казахоязычных читателей не только с антимусульманским подходом царской власти, но и с экономическими опасностями оседания на землю в деревнях и городах и утраты земель предков, которые занимали русские переселенцы. Букейханов, будучи читателем и корреспондентом газеты (а, возможно, и редактором), изучал её страницы на протяжении долгих лет; практически несомненно, что именно здесь зародились его мысли о независимой Алаш-Орде. Глубокая вовлечённость в публикацию газеты, вероятно, помогла ему не только развить свои политические взгляды, но и освоить технологии нарративной пропаганды, при помощи которой русские востоковеды стремились навязать свои взгляды. В частности, на Букейханова наверняка сильно повлиял некролог Ибрагима (Ивана Алексеевича) Алтынсарина, первоначально опубликованный в «Оренбургском листке», а затем, в августе 1889 года, переведённый и перепечатанный в «Киргизской степной газете»[3]. В этом некрологе использовалось несколько методов, которые будут воспроизведены в первом русскоязычном тексте, называющем «Абая» по имени – в некрологе Абая за авторством Букейханова, опубликованном в 1905 году в газете «Семипалатинский листок»[4].
Русские авторы некролога Алтынсарина подчёркивали, что Алтынсарин обязан своей выдающейся карьерой писателя и просветителя трем годам русско-казахской начальной школы и влиянию ряда русских, сыгравших в его жизни роль отца. Подчёркивая символический смысл его имени (Ибрагим, то есть Авраам), русские авторы заявили, что «Алтынсарин был первым апостолом среди киргиз, вносившим свет цивилизации европейской и любви к России в среду тёмных номадов своего племени». Некролог Абая был куда менее антиказахским, но и он подчёркивал символическое значение имени Ибрагим. Он тоже подчёркивал, что образование Абая продлилось всего лишь 3 года. И, что особенно важно, он тоже изображал Абая казахом, обязанным своим интеллектуальным развитием в первую очередь образованным русским, а художественным развитием – постоянному чтению русской литературы. Букейханов сообщил, что Абай получил своё прозвище от матери в юном возрасте, стал устным народным поэтом в молодости, и лишь позже, после долгих лет погружения в русскую литературу, стал автором письменных стихов.
Этот некролог, опубликованный в 1905 году, появился неожиданно. К этому времени русские этнографы на протяжении десятилетий изучали Среднюю Азию, составляя заметки о географии, экономике и культуре региона. Но, хотя Букейханов утверждал, что Абай был известным поэтом в своём роду Тобыкты, ни один русский этнограф ни разу не упоминал его имени. В самой исчерпывающей библиографии, составленной в 1900 году издателем Александром Алекторовым, перечислены статьи Жусупа Копеева, но нет ни одного упоминания о таком поэте, как «Абай», «Ибрагим Кунанбаев» или «Ыбырай Кунанбай»[5]. В 1895 году Алекторов уже опубликовал статью о поэте-певце Курманбае, знаменитом за пределами своего Кустанайского уезда, но ни словом не обмолвился о поэте по имени Абай[6]. Конечно, отсутствие Абая в библиографии Алекторова не является достаточным доказательством, что Абая не существовало. Но она даёт сильное основание думать именно так. Если бы такой русофил поэт, как Абай, на самом деле существовал, то даже если бы он был известен только среди своего племени, русские этнографы помчались бы к нему, чтобы записать или скопировать его стихи.
Ожидая, что читатели, возможно, пожелают задать ему вопросы о поэте, чьё имя никто раньше не слышал, Букейханов выстроил нарратив своего некролога таким образом, чтобы объяснить отсутствие письменных следов поэзии Абая. Он сказал, что в молодости Абай записывал стихи на клочках бумаги и раздавал их людям из своего племени. Позже Абай писал стихи в своё свободное время, по большей части для себя самого, не собирая их в книгу. Другими словами, сообщал Букейханов, если читатели раньше не слышали имени «Абай» или «Ибрагим Кунанбаев», это было потому, что стихи Абая никогда не появлялись в печати. Но в скором времени, сообщил Букейханов в конце своего некролога, книга стихов Абая будет опубликована Императорским Российским Географическим обществом, под редакцией самого Букейханова. Этому сообщению, однако, не суждено было оправдаться. Книга стихов Абая вышла только в 1909 году, в Петербурге, в издательстве Бораганского и К° – впрочем, как мы указали выше, аутентичность этого издания по-прежнему вызывает много вопросов.
Почему в 1905 году Букейханов опубликовал некролог Абая? Один из возможных ответов заключается в том, что после успеха двух стихотворений, опубликованных в «Киргизской степной газете» в 1889 году, Букейханов писал и другие стихи, желал опубликовать книгу этих стихов (при помощи своих связей в Географическом обществе), но при этом хотел издать их от лица другого человека – того, кто прожил яркую и вызывающую интерес жизнь, но уже покинул этот мир, а значит, ему нельзя будет задать никаких вопросов. Для Букейханова это означало возможность сохранить анонимность в своей литературной деятельности (стихи, переводы, критика), к чему он всегда стремился.
В 1954 году, вскоре после смерти Сталина, историк Алькей Маргулан обнаружил в Ленинграде, в архивах Географического общества, рукопись, содержавшую двенадцать стихотворений, на тот момент приписывавшихся Абаю. Рукопись была подписана псевдонимом А.К., но это не обеспокоило советских историков, рекламировавших это открытие как доказательство того, что Абай действительно существовал[7]. Принимая во внимание место, где была сделана находка, использование псевдонима и общественно-активную позицию автора стихов (под названием «О положении современных киргиз»), автором, вероятно, был сам Букейханов. Советские учёные, приписавшие стихи Абаю, никогда не осмелились бы и заикнуться о такой вероятности, потому что в 1954 году и в последующие годы Букейханов стал запретной темой – он был вычеркнут из истории.
Однако исследования Маргулана и других советских учёных, в сущности, намекают на возможность авторства Букейханова. По их словам, стихи были записаны в 1897 году русским журналистом по имени Владимир Кудашев, со слов неизвестного казахского устного поэта, и переведены им на русский язык. Именно в 1897 году Букейханов под псевдонимом «V.» опубликовал отчёт об экспедиции в Степной край, организованной Географическим обществом, в которой он принял участие, лично встретившись с графом Кудашевым[8]. Если предположить, что неизвестным казахским поэтом, на которого опирался Кудашев, был сам Букейханов, все кусочки пазла сойдутся. Заодно это объяснит, почему стихи были подписаны псевдонимом «А.К.»: вероятно, он является сокращением одного из самых частых псевдонимов Букейханова – А. Курманбаев или Асылкожа Курманбаев. Что ещё более важно, это объясняет, почему рукопись была двуязычной. Граф Кудашев, безусловно, не был способен перевести сложную казахскую поэзию на хороший русский язык, а Букейханов был в это время, возможно, единственным казахом Степного края, заинтересованным в создании письменнной литературы как на казахском, так и на русском языках. Следовательно, вполне вероятно, что Букейханов не только написал казахские стихи в рукописи, но и сам перевёл их.
В десятилетие, предшествовавшее 1905 году, Букейханов, возможно, писал стихи именно так, как, по его версии, их писал Абай: в свободное время, в основном для себя, не пытаясь ничего напечатать или опубликовать. Параллельно с этим он, возможно, думал не только о псевдониме, но и о выстраивании целого образа поэта. Возможно, он намекал на существование этого поэта в общении с некоторыми русскими коллегами.
Например, Николай Коншин, член Географического общества, который был редактором «Семипалатинского листка» в тот самый момент, когда Букейханов опубликовал там некролог Абая, в 1900 году напечатал научную статью, включавшую в себя генеалогию всех родов Среднего жуза, изложенную со слов казаха из рода Тобыкты (Тобукты), знаменитого в Семипалатинске, но не пожелавшего назвать своё имя[9]. Вероятно, этим неизвестным казахом опять же был Букейханов, который, приняв в 1895-1901 годах участие в научных экспедициях русского статистика Фёдора Щербины, имел возможность собрать исторические сведения о Среднем жузе. Это не помешало советскому учёному Михаилу Фетисову, писавшему много лет спустя, авторитетно заявить, что неизвестным казахским источником научной статьи Коншина был никто иной, как Абай – таким образом, Абай оказался не только поэтом, но историком и учёным[10]. Непонятно, на каких данных основывался Фетисов, делая это заявление. Даже Букейханов в своём некрологе 1905 года не изображал Абая историком или учёным.
В статье 1903 года, написанной географом Александром Седельниковым, можно увидеть другое, куда более очевидное указание на то, что Букейханов рассказывал своим русским коллегам. В этой статье, посвящённой киргизскому [казахскому] народному творчеству, Седельников в двух фразах упоминает киргизского поэта по имени «Кномбай», который перевёл «Евгения Онегина» и многие стихи Лермонтова, а также сам написал лирические стихи, «изящные по форме и поэтические по содержанию»[11]. В недавние годы статья Седельникова выдвигалась как исторический источник, доказывающий, что поэт Абай существовал и носил отчество Кунанбаев. Но указание Седельникова на «Кномбая» сомнительно по двум причинам. Во-первых, в это время казахские акыны и бии были известны под своими личными именами или прозвищами, но не под именами своих отцов. Другими словами, указание Седельникова может относиться только к поэту, личное имя или прозвище которого было «Кномбай». Любая иная интерпретация – ошибочна и проистекает от недостаточного понимания исторического контекста, в котором это указание было сделано. Вероятно, Седельников узнал о «Кномбае» от Букейханова. Седельников был хорошо знаком с Букейхановым: оба они жили в Омске, работали учителями, принимали участие в исследовательских экспедициях, и даже выступили как соавторы научной статьи, напечатанной в той же самой книге, в которой Седельников оставил своё знаменитое, но загадочное упоминание о «Кномбае».
Учёных, ищущих доказательство того, что поэт «Абай» на самом деле носил фамилию Кунанбаев, указание Седельникова может только обескуражить. Дело в том, что в 1915 году Букейханов (под псевдонимом «Галихан») опубликовал в газете «Казах» краткий некролог Какитая Кунанбаева, племянника поэта Абая, в котором он указал, что уже встречался с ним в 1900 году[12]. Если в 1900 году Букейханов уже знал фамилию поэта, почему же он не сообщил своему другу и коллеге Седельникову полное имя поэта или даже его прозвище «Абай»? Этот вопрос отражает куда более масштабную проблему: исторические факты и официальная версия биографии Абая до такой степени противоречат друг другу, что любой, кто изучает официальную биографию Абая, постоянно имеет дело с головоломками. Самое вероятное решение данной конкретной головоломки выглядит так: в 1903 году Букейханов ещё не знал настоящего имени Абая, потому что ещё не придумал его.
Но, по всей вероятности, когда в 1905 году Букейханов опубликовал некролог Абая, у него была и другая цель, кроме создания образа кочевника-казаха, от лица которого можно издать сборник стихов. Вероятно, тот факт, что Букейханов напечатал некролог на русском, а не казахском языке, и подписал его своим собственным именем, лучше всего указывает на истинную цель некролога. Как было уже показано выше, Букейханов, до самой своей смерти в 1937 году, всегда подписывался псевдонимами, если его тексты не имели политического значения. Если он подписался своим именем, это значит, что написанный им некролог был политическим заявлением. За несколько месяцев до этого Букейханов вместе с другими казахскими националистами, в том числе Ахметом Байтурсыновым и Миржакипом Дулатовым, подал петицию с 14 500 подписями, требовавшую от российского правительства уважения казахских религиозных свобод и собственности на землю[13]. Некролог, подписанный собственным именем Букейханова, был частью этого же политического проекта. Абай стал художественным компонентом этого проекта: это был человек, которого он мог с гордостью представить российскому правительству, кочевник-казах, который смог в полной мере воспринять русскую культуру, не оставив своего кочевого образа жизни.
Политический проект Букейханова ещё не перерос в политическую партию. Это произойдёт только в 1917 году, когда возникнет Алаш-Орда. С 1905 по 1917 год Букейханов, Байтурсынов и Дулатов будут вместе работать над множеством культурных проектов, в том числе и над прославлением образцового жизненного пути и великого творчества кочевника-казаха XIX века, блистательного поэта и мыслителя по имени «Ибрагим (Абай) Кунанбай».
[1] Ремнёв А.В. Татары в казахской степи: соратники и соперники Российской империи. // Вестник Евразии. 2006. № 4. С. 24-25.
[2] Там же. С. 24.
[3] Ибрагим Алтынсаринович (Иван Алексеевич) Алтынсарин. // Дала Уалаятының Газеті. 1889, 33-саны.
[4] Букейханов А.Н. Абай (Ибрагим) Кунанбаев. // Семипалатинский листок. 1905. Вып. 250.
[5] Алекторов А. Е. Указатель книг, журнальных и газетных статей и заметок о киргизах. Казань, 1900
[6] Алекторов А.Е. Курманбай. // Тургайская газета. 1895. Вып. 39.
[7] Бекхожин Х. Қазақ баспасөзінің даму жолдары (1860-1930). Алматы, 1964, 22-бет.
[8] V. В Западно-Сибирском отделе Географического общества. // Степной край. 1897. Вып. 29.
[9] Коншин Н. Заметка о происхождении родов Средней киргизской орды // Памятная книжка Семипалатинской области на 1900 год. Вып. 4.
[10] Фетисов М.И. Зарождение казахской публицистики. Алма-Ата, 1961. С. 238.
[11] Седельников А.Н. Киргизы. // Россия: Полное географическое описание нашего отечества: настольная и дорожная книга для русских людей. Т. 18. Киргизский край. / сост. А.Н. Седельников, Л.П. Осипова, А.Н. Букейханов. С. 204.
[12] Ғалихан. Кәкітай. Қазақ.1915, 105-саны
[13] Букейханов А.Н. Киргизы. // Формы национального движения в современных государствах. Австро-Венгрия. Россия. Германия. / Под ред. А.И. Кастелянского. СПб., 1910. С. 598.