Архивные материалы о коллективизации в Казахстане (по материалам ГАКО)

Беркун О.Е.

ГАКО, г. Караганда

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ О КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА КАРАГАНДИНСКОЙ ОБЛАСТИ)

Путь, пройденный народом Казахстана к созданию самостоятельного государства, отмечен не только победами, но и тяжелыми потерями. Однако надо знать правду о себе и извлекать уроки из прошлого.

В 1925 году секретарем Казкрайкома Голощекиным было предложено провести в Казахстане сплошную насильственную коллективизацию. Основной лозунг коллективизации, по мнению Голощекина был: «Политика партии в ауле – это коллективизация и ликвидация кулачества и байства как класса». По его суждению: «основной формой, которая, действительно, выведет казахские бедняцкие и середняцкие хозяйства из их полунищенского состояния, может быть только кооперирование и коллективизация. … Кто энергично будет проводить нашу политику, тот с нами, того мы будем считать действительными работниками Соввласти. Кто этого не будет проводить, кто будет искажать ее – тот не с нами, тот против нас, — мы с ними будем бороться, как с врагом» [1: 44-46].

Черным смерчем пронеслась волна выселений, раскулачиваний, которая привела к страшному голоду – жертвами его стали более миллиона человеческих жизней.

Традиционно считается, что курс на коллективизацию был взят на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. Но в решениях съезда говорилось о развитии всех форм кооперации, а не одной производственной, то есть колхозов. Отмечалось, что переход к коллективной обработке земли будет осуществляться «на основе интенсификации и машинизации земледелия», «на основе новой техники». Какой-либо одной, единой формы коллективизации съезд не определил. Говорилось о наступлении на кулачество, но не ликвидации кулачества как класса. Предполагалось вытеснение кулаков экономическими методами (налоги, аренда земли, найм работников и пр.), а не методами разорения и прямых репрессий.

Однако, по данным Наркомата юстиции КазССР за апрель 1930 года «Итоги судебной и административной репрессии по КазССР..» осуждено только по Казахстану 8580 человек, из них кулаков и баев 5786, зажиточных – 1200, середняков – 405, подвергнуто ссылке 4427 человек.

Раскулачивание проводилось через судебные органы под видом репрессии за невзнос семфонда, причем задания давались заведомо невыполнимые. Раскулаченным выдавались справки: «дана… в том, что он ликвидируется как класс и высылается за пределы округа» [2: 12-13].

14 марта 1930 г. было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», после которого судебными органами и органами прокуратуры были приняты срочные меры по исправлению перегибов. В своих отчетах они отражали факты незаконного применения ст. 61 УК к среднякам и беднякам: «не редки случаи, когда у превлеченных по ст. 61 УК бедняков и средняков конфисковывалось по суду все имущество вплоть до деревянных ложек, подтяжек и лифчиков».

В документах Каркаралинской окружной прокуратуры за 1930 год приводятся страшные факты того времени. Крестьян судили и наказывали за то, что они не вступали в колхоз, за то, что были членами колхоза, за то, что у крестьян было зерно, за то, что не было и крошки хлеба. «Если крестьянин не выполнял постановление комиссии по сбору семфонда, у него производили в доме обыск, с помощью специально изготовленного железного лома разрывали все углы землянки, пол, раскрывали сундуки и, когда все это не помогало, описывали весь хлам, а самих бедняков сажали в подвал…. Жены сидевших вынуждены были ходить по колхозу с чашкой, выпрашивая по ложке пшеницы, чтобы отпустили мужа. Задание было невыполнимо… Над семьями осужденных за не сдачу семзерна женщины подвергались избиению, водились босыми по снегу, устрашались сжиганием» [3: 25-26].

Ретивые чиновники в коллектвизаторском рвении забирали у бедняков последнюю овцу, сгоняли всех животных в одно место, где они гибли от нехватки кормов. К 1933 году численность скота, например, в Каркаралинском округе снизиласль в 8 раз. Протоколом заседания Семипалатинской окружной плановой комиссии от 12 февраля 1930 года были утверждены планы оседания казахского населения, переселения, землеустройства и мелиорации. К районам сплошной коллективизации были отнесены Жана — Семейский, Разинский, Бельагаческий, Шемонаихинский [2: 3-6].

Трагическим стало для казахов насильственное оседание скотоводов – кочевников и полукочевников, осуществляемое в годы коллективизации.

Пример тому информация Каркаралинского окружного комитета ВКП(б) на 24 апреля 1930 года о колхозном строительстве: «… в результате организовалось два колхоза, при чем колхоз Егенды имеет 49 хозяйств 247 едоков, лошадей крупных 86, мелких 82, коров 72, 81 верблюд, 877 баранов, 269 коз и ни одного сельскохозяйственного орудия. Колхоз не знает, что будет делать. Предправления колхоза Акимбеков заявляет, что население не заинтересовано, вошло в колхоз только от испуга, заявляя, что не знаем как быть: организовываться, осесть на одном месте не можем, кругом соль, нет пахотной земли, нет воды…. Начался массовый убой колхозниками скота в связи с обобществлением колхозами скота на 100 процентов…Теперь приходится думать как жить, чтобы не умереть с голода. 26 марта в колхозах Жана – Тала и Жалдуз заколото 102 головы. В Абралинском районе, в связи с полным обобществлением скота, бедняки колхоза голодают» [2: 32-35].

В результате к концу 1930 года было переведено на оседлость 87136 хозяйств, в 1933 году – 242208.

На третьем расширенном пленуме Казахского Краевого Комитета ВКП(б) седьмого созыва от 13-18 января 1932 года отмечалось: «задача оседания казахского населения, поселковое расселение, строительство европейского типа жилищ, внедрение в животноводческое хозяйство кормовых и продовольственных посевов, социалистическая перестройка казахского аула являются задачей всех трудовых масс Казахстана без различия национальностей, задачей всех партийных организаций» [4: 3].

Сам механизм оседания понимался весьма упрощенно: стягивались сотни хозяйств в одно место, а затем организовывались стационарные поселки по типу деревень. Все это сопровождалось насильственной коллективизацией, то есть осевших кочевников и полукочевников сразу стопроцентно оформляли в колхозы.

Коллективизация приводила к тому, что 80 процентов населения высылось из одного района в другой. Шел круговорот. Огромное количество переселенцев скапливалось на перевальных пунктах. Людей некуда было расселять, свирепствовали болезни, голод, смерть.

«Спецколонизация» осуществлялась на редкость бесчеловечно. Людей обычно привозили в какое-то безлюдное место, прямо в открытом поле, и здесь бросали. В зимнее время у тех, кто не догадался взять с собой топоры, пилы и лопаты, шансы на выживание были весьма призрачны. Обладатели же этих орудий немедленно рыли землянки, рубили дрова, пилили бревна, т.е. «активно обживались» и очень часто благодаря этому спасались от неминуемой смерти. Именно так рождались поселки. В них постепенно увеличивалось число построенных домов, но еще быстрее росло количество могил на близлежащих кладбищах.

В связи со сложившейся ситуацией Совет Народных Комиссаров РСФСР в 1930 году вынужден был издать постановление «О мероприятиях по упорядочению временного и постоянного расселения высланных кулацких семей» [2: 35].

Председатель Совета Народных Комиссаров Р.Рыскулов писал Сталину, Кагановичу, Молотову: «Откочевки казахов из одного района в другой и из пределов Казахстана, начавшиеся в конце 1931 г., с возрастанием к весне и возвращением части откочевников (благодаря принятым мерам) летом 1932 г. вновь теперь усиливаются. Смертность на почве голода и эпидемий в ряде казахских районнов и среди откочевников принимает сейчас такие Архивные материалы о коллективизации (по материалам Государственного Архива Карагандинской области)132 размеры, что нужно срочное вмешательство центральных органов… Откочевники разносят с собою эпидемии в соседние края и по линии Ташкентской, Сибирской и Златоустской железных дорог»[5].

Насилие над крестьянством вызвало различные формы сопротивления и протеста: убийства партийных, советских, комсомольских работников, поджоги и потравы колхозного имущества, массовый забой скота в хозяйствах единоличников, восстания и волнения. Практически во всех районах стали происходить антиколхозные волнения. В подтверждение данных фактов в документах Карагандинской городской прокуратуры имеются следующие сведения: «на почве перегибов по скотозаготовкам, выразившихся в переобложении некоторых хозяйств и хозаулов 15 адмаула и недообложении других, в обложении в индивидуальном порядке бедняков и середняков, 12 апреля 1931 года в 15 ауле произошло выступление подлежащих суду баев, выразившееся в освобождении подлежащих суду и осужденных за невыполнение скотозаготовок баев и других лиц обжалованных в индивидуальном порядке, присоединении к ним до 30 человек бедняков и актива 15 аула. Все выступившие численностью до 50 человек были арестованы. В результате 39 из выступивших были «самочинно» расстреляны. В расстреле принимали участие судья Красной юрты, председатель РИКа, учитель и др. (фамилия в документе указаны)» [6: 7].

В документах Каркаралинского окружного комитета ВКП(б) под грифом «Строго секретно» приводятся факты бесчинства уполномоченных по посевной кампании: «уполномоченный [фамилия, имя указаны] и председатель правления [фамилия, имя указаны], из обнаруженных в степи скрытых по описи вещей бая Нарымбаева Кейсыкбаса присвоили 4 метра ситцу, вероятнее всего, что ситец целиком взял [фамилия, указана]. Подтвердят бедняки Джиембаев Нургалий и Ольгамбаев Джумагалий. Вечером 8 марта [фамилии, имена указаны] остановились ночевать у председателя правления колхоза «Бырлык» Оскамбаева, гости пожелали, чтобы хозяин квартиры угостил их «живым мясом», Оскембаев привел комсомолку Хамитову и дочь бая Сармолды, которых уполномоченные против их желания – использовали. 14 марта уполномоченный [фамилия указана] командировал по довыявлению скрытого имущества бая Ногарбекова Имангалия бригадников: [фамилии указаны], которые в результате своей работы отыскали яму, в которй были зарыты две больших подушки и одна малая, один ковер, одеяло, текемет, три деревянных чашки, тийчеке, что и записали в акт. На обратном пути бригадники остановились в аулставке бая Кыржибаева Кульджамбека, где их со слезами встретила девушка – дочь Каржибаева – Саран и говорит: оставьте нам хоть на подметки к сапогам» [1: 20-21].

Документы, свидетельствующие о голоде, коллективизации в Карагандинской области, представлены в небольшом количестве в фондах Каркаралинского окружного комитета ВКП(б), плановой комиссии Каркаралинского окружного Совета рабочих и крестьянских депутатов, Каркаралинского горисполкома, Карагандинского горкома партии, Карагандинской горпрокуратуры, Каркаралинской окружной прокуратуры, Карагандинским горздравотделом, Каркаралинского окружного финансового отдела, земельного управления Каркаралинского ОКРЗУ, личном фонде краеведа Ю. Попова. Многие документы, представленные в указанных фондах, написана на арабском и латинских языках.

Надо знать историческую правду, какой бы горькой она не была. Знать, чтобы никогда не повторились ошибки, обернувшиеся миллионами человеческих жизней. Это наш долг перед будущими поколениями.

ЛИТЕРАТУРА:

ГАКО. Ф.9п. Оп.1. Д.92.
ГАКО. Ф.501. Оп.2. Д.2.
ГАКО. Ф.1. Оп.1. Д.24.
ГАКО. Ф.28. Оп.1. Д.27.
Голод в Казахской степи. Алма-Ата, «Қазақ унивеситеті»,1991, -208 с.
ГАКО.Ф.28. Оп.1. Д.105.

Материалы международной научно-практической конференции «ЗНАТЬ, ЧТОБЫ НЕ ЗАБЫТЬ: ТОТАЛИТАРНАЯ ВЛАСТЬ И НАРОД в 20 — начале 50-х годов ХХ века»

30-31 мая 2014 года

Похожие материалы: