Процесс приватизации государственной собственности начался официально с принятия 22 июня 1991 года Программы разгосударствления и приватизации на 1991-1992 годы. Основной формой приватизации по этой программе были передача предприятий в коллективную или акционерную собственность. Это означает, что собственность не попадает в руки отдельных частных лиц, т.е. «эксплуататоров», собственность возвращается тем, кто ее создает и приумножает. Такая приватизация немного сгладила остроту ситуации в обществе, вызванную негативным отношением граждан, особенно коллективов предприятий, к рыночным реформам и их последствиям, кроме того, такие формы приватизации не вызывали серьезных затруднений и не требовали особых усилий.
Согласно аналитической записке Госкомитета РК по статистике и анализу, представленной 18.03.96 в Комитет по экономике, финансам и бюджету мажилиса парламента РК, по принятой программе на начало 1991 года в промышленности было приватизировано 23% от числа государственных предприятий, в строительстве — 40%, в сельском хозяйстве и торговле — 23%, в общественном питании — 8%.
Приватизировались в основном мелкие и средние объекты этих отраслей.
Однако данный акт в целом не сопровождается, и не мог сопровождаться, каким-либо вкладом в экономику. Во-первых, обнищавшие работники предприятий не могли инвестировать в производство, во-вторых, надежда на то, что работники, став совладельцами собственности, будут проявлять большую заинтересованность в прибыльной работе предприятия и резко повысят производительности труда, изначально была иллюзией. О том, что таких изменений в коллективных предприятиях не произойдет, убедительно показал опыт Югославии. Даже в капиталистических странах такие организации не добивались заметных результатов.
Все дело в том, что коллективная форма собственности существенно не изменит мотивы к производительному труду. Она играет на руку только директорам (менеджерам) предприятий, особенно если необходимые институты власти и общества только зарождаются (они до сих пор остаются весьма слабыми, в целом действуют малоэффективно). Менеджеры только разбазаривали остатки активов предприятий, а рабочие, не имея никакой ощутимой отдачи от бесплатно полученных акций безрезультативно работающих (во многих случаях символически) предприятий, вели себя как нейтральные наблюдатели.
Передача предприятий в коллективную и акционерную собственность, когда «на улице» бурлила несколькотысячная инфляция, когда деньги перестали выполнять функцию средств обращения товаров, когда кругом процветали неплатежи и бартер, а продукция не имела надежных рынков сбыта, была не более чем популистской затеей, игрой на психологии масс, создавая видимость того, что власть реализует принцип социальной справедливости. Это было попыткой успокоить народ, предотвратить возможную конфликтную ситуацию, т.к. передача или продажа объектов всенародной собственности отдельным лицам могла только подлить масла в огонь отрицательного отношения общества к частной собственности, выработанного в течение 70 лет в ходе повальной политико-идеологической обработки населения СССР.
Она могла рассматриваться ими как порождение новых капиталистов — эксплуататоров трудового народа, а то, что только эффективные частные собственники своими знаниями, деньгами и усилиями могут заставить эти предприятия заработать с новой силой и что это будет выходом из тупика, в который завела коммунистическая система со своим идеологическим маразмом, политическим насилием и экономическим идиотизмом, мало кого интересовало.
Чтобы данная форма приватизации приобрела какую-то теоретическую увязку с рыночными реформами, вписывалась в цели реформ, власть придумала рассматривать ее как «расширение социальной базы реформ», одновременно подчеркивая этим существование опасности для их последовательного проведения. Правительство, видя, что процесс приватизации приобрел хаотичный характер, в апреле 1992 года указом президента Назарбаева ввело новую схему: отныне коллективу предприятий отдается только 25% акций, 10% отдается смежникам и физическим лицам, еще 10% — иностранным инвесторам, если таковые имеются, а контрольный пакет акций, не менее 31%, остается у государства.
В указе предусматривалось проведение и купонной приватизации. Тем не менее до этого надо было дожить, а пока выяснилось, что и предложенная схема не могла изменить положения в приватизации, привлечь инвесторов и активизировать трудовые коллективы. Поэтому процесс приватизации государственной собственности в Казахстане заметно изменился с принятием 5 марта 1993 года «Национальной программы разгосударствления и приватизации на 1993-1995 годы» (правда, снова вставлялось слово «разгосударствление», видимо, с целью несколько притупить режущий слух советских людей, хоть и бывших «советских», слово «приватизация», т.е. «превращение в частную собственность»).
В ней были предусмотрены так называемые малая, массовая приватизация, приватизация по индивидуальным проектам и приватизация государственных сельскохозяйственных предприятий. Использовались методы прямой продажи объектов, продажи объектов с сохранением условий аренды, продажи на денежных аукционных и аукционно-конкурсных торгах, продажи с использованием голландского метода, т.е. с установлением минимальной цены продажи. Использовались методы продажи объектов с предоставлением льгот и безвозмездной их передачи.
За 1993-1995 годы в стране было приватизировано 15189 объектов, в том числе 5185 малых предприятий, или более 34% всех приватизированных объектов. Это в основном предприятия торговли, бытового обслуживания и общественного питания, аптеки и пр.
В приватизации госсобственности в рассматриваемом периоде преобладала продажа через денежные аукционы и аукционно-конкурсные торги. На долю этих форм приватизации собственности в 1994 году приходилось 55%, а в 1995-м — 75% от общего числа приватизированных предприятий.
В 1994 году началась также массовая приватизация. Началась она с купонной приватизации, суть которой состоит в выдаче населению так называемых приватизационно-инвестиционных купонов (ПИКов) в виде сертификатов, удостоверяющих именное право на получение части госсобственности, с создания инвестиционно-приватизационных фондов (ИПФ), которые должны были аккумулировать ПИКи и использовать их как платежные средства на специализированных купонных аукционах по продаже до 51% госпакетов акций АО. Каждому городскому жителю выдавалось 100, а сельчанину — 120 купонов. В стране было создано 169 лицензированных ИПФ.
Купонная приватизация преследовала благие, но совершенно нереалистичные и даже вредные для экономики цели: бесплатно раздавать в обмен на купоны акции акционерных предприятий поровну, что рассматривалось как распределение собственности по справедливости, поскольку собственность в СССР была общенародной, созданной трудом советских людей, а значит, в ней есть доля каждого гражданина, и создать достаточно большую прослойку собственников как эффективно хозяйствующих субъектов.
Население, владея акциями предприятий, должно было получать свои дивиденды, а ИПФ — инвестировать производства, им полагалось получать на свое содержание 10% денежных доходов от владения или продажи этих акций, остальные 90%> этих доходов попадают в руки вкладчиков купонов. По замыслу авторов купонной приватизации, так должно было создаться справедливое общество — общество всеобщего благоденствия. Как в сказке! Главное, как будут работать, будут ли вообще работать предприятия, откуда возьмутся у ИПФ инвестиционные средства, мало кого волновало.
Тем не менее процесс купонной приватизации был запущен, централизованно было проведено 22 купонных аукциона, размещено 1127 млн купонов по покупке акций предприятий общей номинальной стоимостью 3138 млн тенге.
Однако казахстанские купоны не могли служить намеченным целям по ряду причин. В частности, они, в отличие от российских ваучеров, не имели тенговой номинальной стоимости, они имели оценку в условных единицах. Это было сделано, как объясняли авторы купонной приватизации, чтобы защитить их от влияния инфляции, причем купоны были именными и должны были быть использованы только для массовой приватизации.
Авторы, очевидно, полагали исключить этим возможность спекуляции купонами. На самом деле оба эти решения были ошибочными. Во-первых, купоны — это все-таки ценные бумаги и их реальная стоимость не может быть подвержена инфляции, во-вторых, оба эти решения исключали право выбора владельцев способов их использования по своему усмотрению, в частности их купли-продажи, если они не захотят участвовать в бесперспективной для них массовой приватизации, как это делали в основном пенсионеры в России, где бурно функционировал неорганизованный рынок ваучеров. Люди, не надеясь стать собственниками и получать дивиденды, стали продавать свои купоны, и правильно делали. Кроме того, ПИФы должны были рассчитывать только на 20% каждого предприятия, выставленного на массовую приватизацию.
На торгах на купоны выставлялись акции предприятий, многие из которых, по заключению Агентства по статистике и анализу, не были привлекательными для покупателей. И это мягко сказано. Такими были предприятия, которые находились либо на грани банкротства, либо уже были банкротами — это предприятия строительства, снабжения и торговли, легкой промышленности, машиностроения, производства товаров народного потребления. Среди них практически не было предприятий базовых отраслей с экспортно ориентированным производством, остающихся жизнеспособными даже в такой тяжелый период и имеющих хорошие перспективы на будущее. Все это практически лишало ПИФы возможности накапливать необходимые средства для инвестиций, а владельцев купонов — рассчитывать на какие-то дивиденды.
23 июня 1995 года правительство своим постановлением завершило массовую приватизацию. Власть поняла бесперспективность купонной приватизации и еще до ее окончания был разработан и опробован отмеченный выше новый вид продажи пакетов акций — денежные торги через открытый аукцион, тендер, инвестиционный или коммерческий конкурс, в зависимости от экономического состояния и значимости акционерного общества.
Таким образом, правительством в отношении купонной приватизации был допущен серьезный просчет.
Есентугелов А.Е. “Экономика независимого Казахстана: история рыночных реформ”